Несмотря на короткую жизнь — всего 47 лет — он оставил богатое творческое наследие, которое по-прежнему вызывает споры. Его духовность удивительным образом совмещалась с веселым нравом, постоянной шутливостью. Он не любил и не знал изобразительных искусств, музыки и театра, зато страстно обожал стихи и шахматы.
Видение Софии
Соловьев родился 16 января 1853 года в Москве. По линии матери Поликсены Владимировны, дворянки Романовой, философ был внуком казацкого сотника Василя Сковороды, родного брата философа и мыслителя Григория Сковороды. Владимир Соловьев гордился своим пращуром, считал, что именно от него унаследовал свою духовность. Как и он, Владимир Сергеевич не завел ни семьи, ни дома. Жил большей частью в имениях друзей или за границей, не изменяя своим бродячим привычкам. А объездил он много стран.
Отец Владимира — Сергей Михайлович — занялся наукой, став крупным историком. Собственным трудом Сергей Соловьев завоевал место в обществе, но остался чужим и дворянам, и профессуре. Он отличался строгостью нрава и необычайной систематичностью в работе, благодаря чему почти каждый год издавал по тому своей «Истории России с древнейших времен». А из 12 детей, кроме Владимира, известными стали Всеволод — автор исторических романов, и Поликсена — поэтесса Серебряного века, писавшая под псевдонимом Allegro. Младшая в семье, она была частью богемы, вела себя мужеподобно, жила со своей возлюбленной, детской писательницей Наталией Манасеиной.
Страстность натуры Владимира Соловьева стала проявляться в самом раннем детстве. Всему он предавался с пылким увлечением, во всем доходил до крайности. Была какая-то неистовость в его играх и занятиях. Его первый мистический опыт связан с первой несчастной любовью в девочку Юленьку. Душа ребенка, взволнованная влюбленностью, раскрылась для видения любви небесной. В 1862 году, во время божественной литургии, будучи девятилетним мальчиком, он в первый раз увидел Софию — Божественную Премудрость, явившуюся ему в образе женщины необычайной красоты.
В 16 лет он поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета, но потом его бросил и перешел на историко-филологическое отделение. За один год прошел программу четырех курсов и сдал все экзамены, был оставлен при кафедре философии для подготовки к профессорскому званию, после чего решил заняться изучением религии.
Оккультизм и философия всеединства
Когда в 1973 году он поселился в Сергиевом посаде и слушал лекции в Духовной академии, многие сочли его религиозным фанатиком и даже сумасшедшим. С обычным юмором Владимир Соловьев описал свое появление в богословской среде: «Приезд мой произвел в Духовной академии почти такое же впечатление, как прибытие ревизора в тот знаменитый город, откуда “три года скачи – ни до какого государства не доскачешь”».
Плодом всех этих занятий стала работа «Кризис западной философии», после чего получил звание штатного доцента философии Московского университета. В 1875 году, его отправили в командировку в Лондон для работы в Британском музее, с целью изучения индийской, гностической и средневековой философии. Попутно философ еще изучал оккультизм и каббалу.
Основной идеей его религиозной философии так и осталась София – душа мира. Речь идет о мистическом космическом существе, объединяющем бога с земным миром; София представляет собой вечную женственность в боге и, одновременно, замысел бога о мире.
Вторая встреча с ней произошла во время одного из занятий в читальном зале Британского музея, когда Владимиру часто попадались восточные материалы о Божественной Софии. Это была действительная причина, по которой, к удивлению окружающих, Владимир Сергеевич неожиданно бросил все дела в Лондоне и срочно отправился в Египет, где образ её Соловьёву был открыт в мистическом видении, о котором повествуют поэма «Три свидания», неоконченное сочинение «София», «Чтения о богочеловечестве», а также в знаменитых лекциях, которые посещал весь Петербург.
Современники описывали Соловьева так: «Небольшая голова, сколько помнится – круглая. Черные длинные волосы наподобие конского хвоста или лошадиной гривы. Лицо тоже небольшое, округлое, женственно-юношеское, бледное, с синеватым отливом, и большие очень темные глаза с ярко очерченными черными бровями, но без жизни и выражения, какие-то стоячие, не моргающие, устремленные куда-то вдаль. Сухая, тонкая, длинная и бледная шея. Такая же тонкая и длинная спина. Длинные тонкие руки с бледно-мертвенными, вялыми и тоже длинными пальцами, большею частью засунутыми в карманы пальто или поправляющими волосы на голове. Наконец, длинные ноги в узких и потертых черных суконных брюках. Нечто длинное, тонкое, темное, в себе замкнутое и, пожалуй, загадочное».
В философии Соловьева возникает идея необходимости единства всего человечества, он резко выступал против каких-либо различий между нациями и народами, против религиозных и конфессиональных различий между народами, утверждая, что необходима единая Вселенская Церковь. По его убеждению, «истинная будущность человечества… есть вселенское братство, исходящее из вселенского отечества чрез непрестанное моральное и социальное сыновство». Впрочем, в конце жизни Соловьев разочаровался в созданной им теократической утопии. В работе «Три разговора» на первый план теперь вышли апокалиптические идеи, а наступление Царства Божия он мыслил не как венец, а как конец истории.
Философская система Соловьева оказала огромное влияние на последующее развитие религиозно-философской мысли, стала источником творческой активности для многих мыслителей — Н.А. Бердяева, братьев Трубецких, Л.П. Карсавина, С.Н. Булгакова, П.И. Флоренского и др. На основе философских разработок Соловьева возникли целые философские направления — «философия всеединства», «софиология». Серьезное влияние он оказал и на символизм, особенно на поэзию А. Блока и А. Белого.
«Безрадостной любви развязка роковая»
Имя София играло большую роль и в личной жизни Соловьёва. С Софьей Толстой – вдовой Алексея Толстого – философ познакомился в 1877 году в имении Пустынька под Петербургом. Встречу устроил его друг князь Дмитрий Николаевич Цертелев, бывший двоюродным племянником хозяйки дома. Софья Андреевна радушно отнеслась к молодому философу, вернувшемуся из-за границы. Сам же Соловьёв к тому времени имел в пустыне под Каиром видение премудрой Софии и подготовил черновую рукопись Ѕорhіе, где начал разрабатывать тему вечной женственности. Он был очарован атмосферой дома и наличием двух Софий – хозяйки и её «племянницы» Софьи Хитрово.
Её мать – Софья Бахметьева – родила дочь вне брака от князя Григория Николаевича Вяземского. История была неприятной: её брат Юрий вызвал князя на дуэль и погиб. Другой брат Пётр записал ребёнка на своё имя, чтобы избежать скандала. Так появилась Софья Петровна – любимая «племянница» Софьи Андреевны. За монгольские черты лица в обществе Софью Петровну называли Туранской Евой и Степной Мадонной. По отзывам современника, она была очень интересной особой: «Что-то загадочное, что-то невысказанное читалось охотно, но никогда не дочитывалось в её умных чертах. Она не раскрывалась вполне никогда, как не делает этого цветок лотоса при солнечном свете. Впрочем, сфинкс сидит в любой женщине, пока она не замужем».
Софья Хитрово почти постоянно находилась в обществе взрослых. Неудивительно, что она видела Полонского, братьев Жемчужниковых, Тургенева, Диккенса, Листа, бывших гостями Алексея Толстого. Её возили в лучшие художественные галереи Германии, Франции и Италии. В 17 лет она написала: «Фауст, Шопенгауэр, Индия сделались нам знакомы и близки через частные разговоры».
В двадцать лет Софью выдали замуж за Михаила Александровича Хитрово – дипломата, поэта и переводчика. В браке она родила четверых детей. Подолгу муж и жена жили порознь: Михаил Александрович в длительных разъездах, а Софья Петровна в имении «тётки» под Петербургом.
Владимир Соловьёв неоднократно делал ей предложения. При этом он, якобы, прекрасно относился к ее мужу. Через шесть лет, весной 1883 года, он объявил Софью Петровну невестой. Она с этим статусом не согласилась. Закончилось всё болезнью – то ли тифом, то ли нервной горячкой, от которой Соловьёв едва оправился. Не все понимали его восторженное отношение к избраннице. В письме близкой знакомой он написал: «Мне жаль, что вы, кажется, имеете какое-то предубеждение против бедной дамы моего сердца. Она очень замечательная и очень несчастная женщина».
Итог «мистическому» роману был подведён 1 января 1887 года стихотворением «Безрадостной любви развязка роковая»:
Безрадостной любви развязка роковая!
Не тихая печаль, а смертной муки час…
Пусть жизнь – лишь злой обман, но сердце, умирая,
Томится и болит, и на пороге рая
Ещё горит огнём, что в вечности погас.
После этого Соловьёв перестал бывать в Пустыньке, где подолгу гостил в течение десяти лет. О любви, которая так романтично выглядит в стихах Соловьёва, он написал близкой подруге Аксаковой в 1887 году: «Тут никакой нравственной связи ни с той, ни с другой стороны не существовало, никакой даже чисто человеческой любви, никакой даже эгоистической привязанности, ничего, кроме расчёта и внешних случайностей». И ещё: «Тут уже не только не может быть речи о каких-нибудь идеалах, но тут просто нет ни одного, ни малейшего элемента для настоящего брака». Тем не менее, в разгар страстного романа с Софьей Мартыновой в январе 1892 г. Владимир Соловьёв написал посвящённое Хитрово стихотворение «Мчи меня, память».
После смерти мужа Софьи Петровны Соловьёв сделал в 1897 году очередное предложение. Она не захотела стать бабушкой-невестой. Отказ не огорчил Соловьёва. Он написал Аксаковой: «Я совершенно согласен с Иваном Сергеевичем, что моя женитьба на разведённой была бы вредна и недостойна, и очень рад, что этого не вышло. Но это не потому, чтобы первый брак был нерушимым абсолютно (ничего подобного не признает церковь, допускающая второй брак для вдовых, даже для одной из разведённых сторон), а просто ради ни в чём не повинных детей, которые были бы поставлены таким браком в трагическое положение между отцом и матерью. Это и есть единственное нравственное препятствие в этом деле». После десятилетнего перерыва Соловьёв вновь стал бывать в Пустыньке. Но теперь он жил не в главном доме, а нанимал дачу у сына Софьи Хитрово.
«Холодная русалка»
Еще одна его любовь — Софья Михайловна Мартынова, дочь генерал-майора Михаила Андреевича Катенина, была замужем за Виктором Николаевичем Мартыновым, сыном убийцы Лермонтова. Соловьёв познакомился с ней в конце 1891 года, а зимой 1892 они уже расстались. Немолодой, с пошатнувшимся здоровьем, испытывавший материальные трудности и ведший кочевой образ жизни Соловьёв не мог серьёзно заинтересовать замужнюю светскую даму с двумя детьми. К этому нужно добавить сложность характера влюбленного. Возможно, поэтому некоторые считают её «насмешливой и холодной кокеткой». Сам Соловьёв назвал Софью Мартынову «холодной, злой русалкой»:
Тесно сердце – я вижу – твоё для меня,
А разбить его было б мне жалко.
Хоть бы искру, хоть искру живого огня,
Ты холодная, злая русалка!
А покинуть тебя и забыть мне невмочь:
Мир тогда потеряет все краски
И замолкнут навек в эту чёрную ночь
Все безумные песни и сказки.
После разрыва Соловьёв два года писал трактат «Смысл любви», пытаясь загнать реальную жизнь в надуманные схемы, а нам остались стихи, посвящённые Софье Мартыновой.
По воспоминаниям современников, после сорока лет Владимир Сергеевич стал стремительно стареть. Исследователи глубоко убеждены в том, что он подкосил свой организм, с одной стороны, неимоверным трудом и значительными периодами поста, а кроме того, постепенно отравлялся скипидаром, разрушительно действующим на почки. Он говорил, что скипидар предохраняет от всех болезней, обрызгивал им постель, одежду, бороду, волосы, пол и стены комнаты, а когда собирался в гости, то смачивал руки скипидаром пополам с одеколоном и шутя называл это спасением от нечистой силы.
Летом 1900 года Соловьёв приехал в Москву, чтобы сдать в печать свой перевод Платона. Но уже 15 июля почувствовал себя очень плохо. В тот же день он попросил своего друга Давыдова отвезти его в подмосковное имение Узкое, в котором тогда жил со своей семьей друг и ученик Владимира Соловьёва, известный профессор Московского университета Сергей Трубецкой. В имение Соловьёв приехал уже тяжело больным. Врачи определили у него полное истощение организма, но помочь уже ничем не смогли. 31 июля 1900 года его не стало.
Незадолго до своей смерти 13 мая 1900 года он был в гостях, за столом сидело 13 человек. Жемчужников (один из авторов «Козьмы Пруткова»), которому было уже 80 лет, сказал: «Я, пожалуй, уйду, здесь собралось нехорошее число». Владимир Сергеевич ему возразил: «Вы имеете в виду, что кто-то должен умереть? Не волнуйтесь, в таком случае умереть должен самый молодой, а так как я здесь моложе всех, то я и умру». Через два с половиной месяца так и случилось.
Подготовила Лина Лисицына,
по материалам Liferead.media, Drevo-info.ru, Mibs-vlz.ru, portal-slovo.ru, mmsk.ru