4 декабря 1862 года, находясь в заключении в Алексеевском равелине Петропавловской крепости, Николай Чернышевский начал писать роман «Что делать?», который «перепахал» страну.
Как сообщается в книге Павла Щёголева «Алексеевский равелин» (серия «Историко-литературный архив», Москва, изд. «Книга», 1989 г.), роман «Что делать?» Чернышевский написал за 4 месяца: начав 4 декабря 1862 года, а 4 апреля 1863 закончил. Как поясняет Павел Щёголев, лично работавший с архивом писателя, чтобы максимально форсировать творческий процесс, Чернышевский, начиная с 18-го листа рукописи, отказался от обыкновенного шрифта и стал использовать систему скорописи собственного изобретения, которая показалась очень подозрительной тюремщикам. Используя этот новаторский метод работы, Николай Гаврилович за 4 месяца умудрился написать свой роман дважды: один раз начерно сокращенной скорописью и второй раз – набело. Беловая редакция была отослана им в журнал «Современник», редактором которого в то время был Николай Некрасов.
То, что заключенному Чернышевскому было разрешено не только иметь письменные принадлежности и получать необходимые для работы книги, но и отсылать свои работы в печать, объясняется тем, что в этот период Петропавловская крепость использовалась как следственный изолятор (т. е. находившиеся там заключенные были не осужденными, а подследственными).
Николай Чернышевский был арестован у себя на квартире 7 июля 1862 года по обвинению в составлении возмутительного воззвания «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон», которое было расценено как мера, направленная к возмущению народа и ниспровержению существующего порядка. Кроме этого, Чернышевского обвиняли в участии в противозаконных замыслах лондонского изгнанника Герцена.
Когда Чернышевский был арестован, он не сомневался в том, что у правительства не будет никаких улик к изобличению его в государственном преступлении и самое заключение не может быть продолжительным. 5 октября 1862 года, т. е. через 3 месяца после ареста, он писал жене: «Можно только судить по здравому смыслу, что большая половина нашего времени разлуки прошла». Но правительство не ошиблось в определении удельного веса личности Чернышевского, его опасности как агитатора и публициста…
Как рассказывается в воспоминаниях Авдотьи Панаевой, выйдя из застенков Петропавловской крепости в апреле 1863 года, беловая рукопись романа едва не была утрачена из-за роковой случайности:
«Некрасов (главред «Современника». — С. И.) сам повез рукопись в типографию Вульфа, находившуюся неподалёку, – на Литейном около Невского. Не прошло четверти часа, как Некрасов вернулся и, войдя ко мне в комнату, поразил меня потерянным выражением своего лица:
— Со мной случилось большое несчастье, — сказал он взволнованным голосом, — я обронил рукопись! <…> И черт понес меня сегодня выехать в дрожках, а не в карете! И сколько лет прежде я на ваньках возил массу рукописей в разные типографии и никогда листочка не терял, а тут близехонько и не мог довезти толстую рукопись!
Некрасов не мог дать себе отчет, в какой момент рукопись упала с его колен:
— Задумался, смотрю: рукописи нет; я велел кучеру повернуть назад, но на мостовой ее уже не было, точно она провалилась сквозь землю… Что теперь мне делать?
Я поторопила Некрасова написать объявление в газеты и назначить хорошее вознаграждение за ее доставку. <…> На другое утро объявление было напечатано в «Полицейских ведомостях», и Некрасов страшно волновался, что никто не явится с рукописью в редакцию».
Однако в тот же день рукопись принес мелкий чиновник, который рассказал, что поднял ее на мостовой, переходя Литейную улицу у Мариинской больницы. Обрадованный Некрасов удвоил сумму вознаграждения: вместо обещанных в объявлении 50 рублей выдал чиновнику еще 50.
Как сообщает Авдотья Панаева, после публикации «роман Чернышевского имел огромный успех в публике, а в литературе поднял бесконечную полемику и споры». Особенным успехом это произведение пользовалось у молодежи и, как отмечали многие современники, оказало мощное влияние на склад революционного мировоззрения эпохи.
Сергей Ишков, mospravda.ru