В последнее время все чаще встречаются публикации и видео про «все пропало» в южнокорейской демографии. Ну, а в армию Южной Кореи забирают всех мужчин – и знаменитостей, и в очках с плоскостопием, существенно сократив за 30 лет список отсрочек от всеобщей воинской повинности.
В Сеуле домработницы-филиппинки помогут рождаемости?
Создатели публикаций об аховой южнокорейской демографии жонглируют цифрами, рисуют графики и прочие пирамиды, чтобы один на всех вывод о скорой аннигиляции Южной Кореи выглядел еще более значительно. Но лучшей иллюстрацией происходящего являются южнокорейские бабушки, таскающие повсюду своих пушистых внукозаменителей. А во многих южнокорейских супермаркетах перед входом стоят специальные коляски для домашних любимцев. Вот так пёсики в течение жизни всего одного поколения буквально на наших глазах из гастрономического изыска превратились в эрзац-детишек и яркий симптом продолжающихся изменений в южнокорейском обществе…
В южнокорейском метро волей-неволей на глаза попадаются робкие попытки правительства бороться с низким уровнем рождаемости – те самые розовые места для беременных, которые, к слову, стабильно оккупируют пожилые дамы и господа. Тем не менее, создание подобных мест для беременных, как и буквальное навешивание ярлыков на них (брелок с розовым сердечком), чтобы было понятно, кому стоит уступать, а кому нет, в целом неплохая затея. Чего не скажешь о некоторых других инициативах южнокорейских властей.
Возьмём, к примеру, идею администрации пусанского района Саха-гу. Местные чиновники решили, что неплохо было бы подтолкнуть барышень и юношей к романтическим отношениям с помощью денежных средств. За первое свидание дают 500 тыс. вон, за знакомство родителей — по 1 млн. вон каждому, ну, а в случае свадьбы – 20 млн. вон в качестве подарка на торжество. И это в дополнение к уже существующей программе по вознаграждению за рождение ребёнка! Участвовать в этом мероприятии можно вне зависимости от гражданства (одного из будущих супругов). Конечно, нужно быть прописанным или работать в данном районе Пусана. Возраст брачующихся тоже должен соответствовать конечной цели – повышению рождаемости – и ограничен промежутком 23-43 года. Как чиновники собираются проверять искренность чувств с помощью конкурса документов, остаётся загадкой.
Однако эта инициатива не идёт ни в какое сравнение с идеей сеульской мэрии по предоставлению дешёвых (в смысле оплаты труда) филиппинских горничных для семей с детьми. На первом этапе было привлечено 100 филиппинок, которые прошли соответствующее обучение, в том числе корейскому языку, и готовы за символическую по столичным меркам плату в 1,19 млн. вон (с семьи) трудиться по 52 часа в неделю на одно из местных домохозяйств в течение 6 месяцев. Власти рассчитывают на то, что программа позволит снизить нагрузку на южнокорейских женщин по дому и стимулирует их заводить детей. Если у женщины уже есть ребенок, и она хочет родить еще, у нее больше шансов на получение домработницы. Остаётся не очень понятным, возможно ли за столь короткий срок зачать, выносить, родить и воспитать ребёнка. Как вообще рассчитывался этот срок? Может ли он повлиять на принятие судьбоносного решения? В общем, хотелось бы посмотреть техзадание.
По данным южнокорейских властей, рождаемость в Южной Корее в 2024 году упала до рекордно низкого уровня. Хотя она и ранее была самой низкой в мире. Еще в 2020 году журнал «Lancet» писал, что такими темпами население страны к 2100 году упадет в два раза — до 26,5 млн. человек.
Но за филиппинок, конечно, можно порадоваться. Бесплатное образование, гарантированный доход и проживание в течение шести месяцев в стране развитого к-попа – вполне себе неплохой способ провести время. А в перспективе возможен и брак на одном из измученных семейными заботами местных аборигенов, что, к слову, может действительно привести к небольшому повышения уровня рождаемости. Но подозревать сеульских чиновников в таких скрытых мотивах, конечно, неэтично.
Не хватает мужчин для армии Южной Кореи
Ах, да, в условиях сжимающейся южнокорейской рождаемости под угрозой оказывается обязательная воинская повинность. Считается, что у Северной Кореи около 1.2 миллионов человек под ружьём. А армии Южной Кореи поддерживать свою – и без того в два раза меньше — численность в 600 тысяч человек в нынешних условиях становится всё сложнее, по прогнозам минобороны Южной Кореи в ближайшие 10 лет число призывников сократится вдвое. Сокращается и срок службы, в 2018 году в соответствии с предвыборными обещаниями уже бывшего президента Мун Чжеина продолжительность срочной военной службы была сокращена на три месяца, и теперь это от 18 до 22 месяцев.
Отвечая на вызов, южнокорейские генералы действуют прямолинейно, призывая абсолютно всех. В 1986 году призыву подлежал 51% мужчин призывного возраста. В 1993 году — 72%. В 2003 году — 83%. В 2021 призвали 98% мужчин призывного возраста.
Разумеется, такая призывная неразборчивость накладывает свой отпечаток на образ южнокорейского солдата. Список отсрочек от службы сокращается, с плоскостопием берут давно, а солдатом в очках давно никого не удивишь. Забирают в армию и танцоров балета, и студентов дизайнерских факультетов, и звёзд спорта, и игроков в «Старкрафт». Для поддержания духа солдат в казармах теперь разрешено пользоваться телефонами, что огорчает хардкорных южнокорейских генералов времён военной диктатуры. Хоть и психологически разгружает среднего южнокорейского воина. Впрочем, военная служба в Южной Корее, её неотвратимость и всеобщность, — теперь ни что иное, как инициация в суровый мир для не самых мужественных по меркам западных варваров южнокорейских юношей. Впрочем, простым решением достижения заветного KPI в 600 тысяч на ближайшие годы станет только призыв женщин.
Источник: «Неконфуцианская Корея» (t.me/helljoseon)